Вход на сайтНаши партнеры
|
Мимо Бродского
Не первый раз проезжаю через Норинскую — архангельскую деревню, что в Коношском районе, небольшую, в несколько домов, опустевшую — как весь Русский Север. Но «народная тропа» сюда, скорее всего, не зарастет окончательно по одной причине: здесь в 60-е гг. прошлого века жил в ссылке поэт Иосиф Бродский — будущий лауреат Нобелевской премии по литературе. Написать эти заметки побудила статья Владимира Бушина в газете «Завтра», июльский номер которой оказался со мной в дороге — «Тупые идиоты», о том, что, несмотря на высказывание президента В.В. Путина о «крахе либерализма», российская либеральная общественность «продолжает нести чушь». Что ж, известный публицист, как говорится — имеет право поддержать своего президента. В неприятии российских либералов мы с ним солидарны. Пустеющая северная земля, отведенная теперь под московские отходы — часть либерального проекта. Но причем здесь Бродский?
На могиле Фиделя Кастро — обычном камне, одно только слово — Фидель, не команданте, не руководитель Кубинской революции и строительства социализма на Острове Свободы. И этого достаточно. Где память есть — там слов не нужно… У нас на 9 мая драпируют мавзолей, но прячут не лишенное сакральности сооружение, его полностью не спрячешь, а только одно слово: Ленин. В.С. Бушин не раз писал об этом позорящем страну и народ действии. Разве не Ленин создал государство, которое победило в 1945? И разве не в Красной Армии, созданной ленинским декретом, раскрылся военный талант маршала Победы? «Кто прячет прошлое ревниво, тот вряд ли с будущим в ладу» — не нами сказано, но верно, по сути. Я лично против того, чтобы толковать по отдельности каждое слово, каждую строфу стихотворения, поучая, не Бродского, его давно нет, а живых читателей: вот так надо писать, вот тут поэт не прав, вот здесь напридумывал ради рифмы, ради одного только желания, как пишет Бушин — «пустить людям пыль в глаза». Или называть его «подлым антисоветчиком» за вырванную из контекста строку: «Сколько он крови пролил солдатской…». Даже для рядовых не было секретом, и враг знал — там, где Жуков — будет наступление, а затем наша победа, вот разве что потери будут немалые, мы же за ценой не постоим. Так что кровь большая была и не по «прихоти» — просто врага остановить было не чем, кроме жизней солдатских. И разве фронтовик Бушин не знает, что за тяжелые поражения 1941 г. у начальника Генерального штаба генерала Г.К. Жукова есть доля личной вины. И в чем тогда не прав поэт Бродский? Известно как высоко ценит Сталина бывший красноармеец Владимир Бушин, и как язвительно отзывался он не раз о Хрущеве и всех его небылицах о Верховном. Но не может не знать того факта, что именно Жуков помог Хрущеву удержаться у власти в июне 1957 г., когда его попытались скинуть бывшие соратники Сталина, именуемые в дальнейшем «антипартийной группой». У Бродского написано про маршала: «Смело входил в чужие столицы, но возвращался в страхе в свою…». И что здесь не так? Когда министр обороны СССР, четырежды Герой Советского Союза, маршал Г.К.Жуков вернулся из Белграда — югославской столицы в Москву, то оказалось, что решение по нему уже принято: он уже не министр, смещен, выведен из ЦК, отправлен в отставку… Нет, привычного страха у Жукова, конечно, не было, но и той смелости, с которой брались в войну чужие столицы — тоже. И с каким упоением, видя, что Жуков «прогнулся», топтали его подчиненные — маршалы и генералы на пленуме ЦК КПСС в октябре 1957 г. под одобрительную ухмылку «дорогого Никиты Сергеевича». Особенно своими нападками на поверженного министра отличился маршал И.С.Конев, забыв видимо, как в сентябре 1941 г. именно Жуков спас его от сталинской расправы за провал на фронте. В конце жизни Конев прислал Жукову покаянное письмо, но Жуков не простил, отписав, что грехи надо замаливать в церкви… Есть еще один сюжет к портрету маршала. В июле 1955 г. в Париже при встрече с генералом Дуайтом Эйзенхауэром — президентом США, американец спросил, не собирается ли Жуков, которого в военном деле ставил выше себя, стать советским президентом? Хрущева, видимо, Эйзенхауэр к тому времени раскусил. Но Жуков от разговора ушел, как можно такое обсуждать… И действительно: четырехзвездный генерал, командующий союзными силами во Второй мировой войне стал президентом США, генерал Шарль де Голль, которому во многом обязана Франция своим освобождением, был избран президентом Пятой республики, учрежденной им же, а Жуков, оказывается был смел и решителен только в войне с немцами… Про «трофейное дело» говорить не будем, многовато «сувениров» из Германии взял маршал. Пришлось сдать. Хрущева убрали в 1964 году без Жукова. Я бы не стал связывать Иосифа Бродского с российским либералами. Тем более что он им не нужен. Вот Андрей Дементьев — да, особенно со своим стихотворением, в котором поэт призывает смириться с произошедшим, ни о чем жалеть, и даже извлекать из случившегося тихую радость. Ну не стало Советской страны, но зато теперь можно свободно выехать, есть же другие страны, где теплей и жирней, это раньше пели «не нужен нам берег турецкий…». И завидовать никому и ничему не надо: подумаешь, кто — то давится черной икрой, но вы же выше этого, вас и черный хлеб вполне устроит… Кстати, а почему при рождении мальчика назвали Иосифом? Просто имя подвернулось, или в честь кого? Отец был военным моряком, капитаном 3-го ранга и, по имеющимся сведениям — убежденным сталинистом. Так что с именем никакой загадки нет. И ни какими «предательствами», ни какой «антисоветчиной» это имя Бродский не запятнал. Бродский был сложным человеком. Не коммуникабельным, как бы сегодня сказали. В 1965 г. он написал: «Сумев отгородится от людей, я от себя хочу отгородиться». Норинская ссылка «Болдинской осенью» не стала, но настоящий поэт родился именно здесь, об этом он говорил сам. Да, написанное им на народные песни и сказки не переложишь. Не поэт — трибун, не Евгений Евтушенко — любитель «ягодных мест», отношения с которым были натянутыми. Один стал Нобелевским лауреатом, другой очень хотел — но не получилось… Помешала не поэзия, а другое, о чем многие, в том числе, и Бродский, догадывались… Евтушенко в своих воспоминаниях рассказал, как он в последний раз встретился с Бродским. Случайно оказались в одном заграничном кафе. Евтушенко знал, что Бродский к нему не подойдет, а сам не решился, а потом жалел — вскоре Иосифа Бродского не стало. Поэт умер за границей. Не вернулся навечно в Россию живым, как Солженицын, или прахом, как Евтушенко, несмотря на высказанное желание быть похороненным на Васильевском острове: Ни страны, ни погоста Не сложилось. Не нашлось ходатаев. И не в Израиле упокоился… Но пусть будет стихами с Россией.
Разве Солженицын или Аксенов, другие эмигранты писали подобное «вождям»? А нынешние, коим нет числа, что пишут президенту, покидая Россию? Почему Бушин не вспомнил об этом письме? Не укладывается в собственное восприятие поэта? С каким упорством публицист, а писать он умеет, в свое время доказывал, что стихотворение «Прощай немытая Россия…» Лермонтову не принадлежит. Не мог, мол, русский поэт такое написать, подлог, и все тут… Мог, и должен был написать: в стране господ рабы должны быть обязательно, вот только Лермонтов не писал про «терновый венок революции», не успел, мало пожил… «Впрочем, что мы знаем о нашем завтрашнем дне, а тем более о последнем»? Эта фраза принадлежит другому русскому поэту и писателю Владимиру Солоухину, который в своем суждении не видел в Бродском «великого поэта». Анна Ахматова, а Бродский был знаком с ней, как — то сказала Иосифу: «Боюсь, что вы не понимаете, что вы сочинили». Поэзия Бродского, как и он сам, сложна по содержанию и своей конструкцией. Поэт отталкивался от времени, от вечности бытия: «Время больше пространства. Пространство — вещь. Время же в сущности мысль о вещи». Или: «Смерть — это то, что бывает с другими…». Солоухин, похоже, не читал Бродского. Любителю «третьей охоты» (собирание грибов) и «черных досок» (коллекционирование икон) было не до этого. Нет, Бродский не впал в ересь, его литературное творчество на уровне великих поэтов. Нобелевскую премию ему дали не за диссидентство (он им и не был), а исключительно за поэзию. Захар Прилепин в своих интернетовских «Уроках русского» сказал, как потом недоумевали западные «слависты»: это кому же дали премию?: «русофилу», «гомофобу», скрытому «антисемиту», чуть ли не «красно — коричневому» и т. д. «Я не буду мазать дегтем ворота Родины» — это подлинные слова Бродского. А ведь как другие интеллигенствующие изощрялись, смакуя разрушение СССР. Бродский искренне сожалел, что ушла советская империя. Своих чувств он не скрывал… А сколько было стенаний в либеральном стане по поводу стихотворения «На Независимость Украины». Не мог, мол, Бродский такого сочинить…он же из другого лагеря. Наверное, и Бушин тайно был солидарен с ними — «не мог». …Прощевайте, хохлы! Пожили вместе, хватит. Не поминайте лихом! Вашего неба, хлеба Но, как говорится, отыскался «след тарасов» (у Бродского в указанном стихотворении есть строчка про Тараса и того, и другого). Нашлась видеозапись, где 30 октября 1992 г. Бродский сам читает о «выборе малороссов», так что все сомнения отпали… Не надо зачислять Иосифа Бродского во враждебный России лагерь. Родина у него была. У нас и так многих оттолкнули, кого занесли в масоны, кого в иноверцы, космополиты, черносотенцы… С кем останемся!? Или уже остались? Большинство уехавших не по своей воле продолжали жить Россией, будучи вдали от нее. Да, случались и русофобы, перекрестившиеся на иной манер, отрекшиеся от русского языка и самого русского духа. О таких давно все сказано. Но не проехать бы нам и дальше мимо, и не только Бродского… Август 2019, Ярнема, Плесецкий район
|
Ну, как причем?! Он же либералам дал идейное оружие — свою поэзию, например, стихотворение «Смерть Жукова», которое, как пишет Бушин, вдруг попадет в руки нерадивому студенту и будет он морщить лоб, если будет! О каком же Жукове идет речь? Может о Ваньке Жукове, ну тот, который «на деревню дедушке…». Нет, считает публицист, надо было непременно указать «На смерть маршала Жукова — Маршала Победы». Естественно, участнику войны не безразлично отношение к маршалу Г.К. Жукову, вот и показалось ему оскорбительным название стихотворения и не только оно, а все его содержание, все те чувства и мысли поэта, смотревшего по телевидению из Нью-Йорка похороны на Красной площади.
Мало кто знает, что покидая 
