Вход на сайтНаши партнеры
|
Онега-71
Уходит жизнь с онежских берегов…
Экспедицию набрали из студентов педвуза, закончивших первый курс. Оформили ее как стройотряд. Поэтому на всех была зеленая форма с эмблемой ВГПИ и логотипом «Онега-71». Из группы историков поехали не все. Кому-то хватило археологической практики в Бабаевском районе, кто-то устал от учебы, кого-то родители не пустили, но добавились девушки-филологи, озабоченные поисками своего счастья, а также примкнувшие со стороны. Человек тридцать набралось, плюс руководство: известный советский археолог, исследователь Севера, кандидат исторических наук Аркадий Васильевич Никитин — «Арквас» и его молодой помощник, выпускник педвуза, свой брат историк Николай Гуслистов.
Возможно потому, что среди авторов не оказалось никого, кто был ее участником. Так что мне придется заполнить эту страницу в память о Николае Гуслистове, безвременно ушедшем из жизни, и всех остальных, кто 50 лет назад стоял на этой северной земле. Когда стало известно, что раскопки будут в Турчасово, в двадцати км от родительского дома, то я стал чуть ли не главной фигурой — «абориген», как говорится, ему и карты в руки… Быстро составился «десант» для подготовки места дислокации: Василий Попов, он был старше на курс, Николай Гуслистов, для которого эта экспедиция была не первой. Мы с Василием поступили в Вологодский пединститут после армии, имели жизненный опыт… Я еще до службы в СА работал в экспедиции Ленгидропроекта, прошел практически всю Онегу: от озера Лача до Порога — дальше Белое море, так что онежские места мне были не чужими.
Сразу после дембеля был выбор: или к своим геологам в Сибирь на Зею, или прозимовать дома. Выпало второе, но зимовать пришлось в Вельске. Шесть месяцев проучился в Вельской лесошколе на курсах шоферов-профессионалов (подход был серьезный, основательный). В марте 1970 г. всю группу шоферов отправили в дальний леспромхоз, помогать лесорубам выполнять план, а весной — на лесосплав, о чем говорит эта фотография: Не большая речка Елюга, Закончив учебу — Вельск, кстати, мне не чужой — Петелиных там знали, большой дедов дом еще стоял — в нем находился детский садик. Экзамен на права сдал без проблем, вернулся домой, получил в организации самосвал ЗИЛ-130, но покрутить баранку не пришлось — позвала семейная профессия — быть учителем.
Наша троица отправилась поездом Вологда-Мурманск до станции Вонгуда, затем пешком километра три до Порога, чтобы плыть на теплоходе вверх по Онеге до Турчасова. Есть фотография, правда, качество не очень, на которой мы с Колей топаем к Онеге. Фотографировал Василий моей «Сменой», хорошие снимки получались не всегда, но для памяти кое-что осталось… Не успели взойти по трапу на теплоход, как услышал знакомый голос: «Борис!». Да, случаются неожиданные встречи: Вовка Муравицкий, знакомый по прежним временам. На Севере принято звать, не зависимо от возраста: Вовка, Толька, Ленька, Сашка… Его старший брат Серафим жил и работал в Ярнеме, перебрал массу профессий. Я еще школьником поработал у него на кирпичном: делали кирпичи для печей в строящиеся в поселке дома. Шебутным был и Владимир, который не сидел на одном месте, то там поживет, то в другом месте окажется. С нами он доплыл до Чекуева — большого села на левом берегу Онеги.
Тогдашний советский сервиз отличался от нынешнего: в буфете свободно продавалось вино, так что с его открытием стало веселее. Никто никому не мешал, в душу, как говорится не лез, но от разговоров о жизни не отказывались. Того народа больше нет. Бурные ветры над Россией перестроили и перемешали все. Даже Онега стала другой рекой… На Севере люди вовсе не угрюмые и мрачные. Это сейчас у большинства печаль на лице, а если разговорятся, то только про свои заботы и болезни. О политике говорить смысла нет. У меня с собой был институтский магнитофон «Романтик», взятый в радиорубке, где я помогал преподавателю по техсредствам «озвучивать» институтские мероприятия (не зря же служил в РТВ). Песни Высоцкого пришлись как нельзя кстати… Так и плыли «под баньку по-черному» и разговорами о «привередливой» жизни, обозревая речные берега и деревни, которые через три десятилетия превратятся в умирающие поселения. Совсем скоро эти места будут обозначены в соответствии с археологией — «стоянка человека».
Ближе к вечеру доплыли до Турчасова. Коля предложил осмотреть церкви, если не удастся войти внутрь, то хотя бы постоять рядом. Не успели приблизиться к памятникам старины далекой, как появились сельские парни, с явным намерением разобраться с неизвестными лицами. Каково же было их удивление, а может и разочарование, что бить будет некого: двое-трое оказались моими одноклассниками, пусть и не самыми близкими, ибо после восьмилетки дороги наши разошлись. Вот что значит быть «аборигеном». Ребята помогли переправиться на тот берег и найти ночлег в это позднее время. Позднее, конечно, условно: белые ночи еще не закончились…
Глядя на эту фотографию, с горечью осознаешь, что сидящих здесь ребят уже нет… Не дожили до нынешнего «юбилея».
Но летом 1971 года все были молоды и здоровы, радовались солнцу, реке, жизни… Это не берег Онеги, это тот самый «острог», где велись раскопки. Идущий в правую сторону — Коля Гуслистов, а я в белой кепке в углу снимка … Остальные также узнаваемы — и через полвека можем назвать по именам!
К работе все относились серьезно. Копали на совесть. Вскоре стало ясно, что никаких следов «городища» мы не найдем. Отрицательный результат — тоже результат, но Арквас был явно разочарован. Рушилась далеко идущая версия. По моему сегодняшнему мнению, левый берег Онеги имел в те века большую значимость. Собственно, об этом говорит историческая справка: Старинное село Турчасово впервые было упомянуто в грамоте 1536 г. По преданию его название происходит от слов «Тур» —- «башня» и «час» — дозор. В XVI в. село стало центром одного из двух «станов» Каргопольского уезда. В Турчасовский «стан», названный в источнике «Нижней полуземлей», входило 48 волостей. В 1620-х гг. на левом берегу р. Онеги вокруг Турчасовского погоста вырос посад — 42 двора, а на правом берегу Турчасовский острог, построенный Юрием Яковлевичем Челядиным — «Челядинов острог» (который мы искали). В 1613 г. через турчасовские земли прошли разбойные отряды под предводительством Сидорки и Барышпольца. В неравной борбе погибло около 2500 местных жителей. Набеги поляков и литовцев — «рокошан», были повторены в 1617 – 1619 гг. В XVI-XVII вв. Турчасово стало одним из крупных центров солеторговли на пути из Поморья в Каргополь.
Благовещенской Церкви давно нет. В 1964 г. она сгорела от удара молнии. Как злое поветрие пронеслось над Онегой в последние десятилетия и унесло навсегда ее бесценные памятники. Вместо них — заброшенные дома и отсутствие всякой надежды на возрождение.
Но вернемся к экспедиции. Была не только работа. Студенчество тем и прекрасно, что можно посидеть у костра, встретить раннюю зарю, окунуться в речной туман или в парную воду родной Онеги… По завершению поисковых работ, как принято в экспедициях, состоялся прощальный вечер. За свой труд все получили денежное вознаграждение, а некоторые даже прибавку к нему, что никем не ставилось под сомнение. Мы с Василием Поповым и Виктором Белоусовым, студентом политеха, отплыли утром на катере в Ярнему, ко мне домой в гости. Мать была очень рада, что увидела моих друзей и которых нашлось чем угостить. Отец потом жалел, что его не было дома. Ему, учителю, правда в прошлом, очень хотелось поговорить с молодыми археологами. Подошло время отправляться на автобусе в Плесецк, где Василий и Виктор сели на поезд «Мурманск-Вологда», соединившись с основным составом экспедиции.
Аркадия Васильевича не стало в 1987 г. К сожалению, его фотографии в моем архиве нет. Он пережил своего вологодского ученика — Гуслистова Николая Васильевича, который трагически погиб летом 1980 г., утонув вместе с сыном в реке Мологе. Известный вологодский историк А.В. Камкин, учившийся на одном курсе с Николаем, вспоминал: пусть он сделал не так и много, но Николай Гуслистов заложил основы вологодской археологической школы, которая успешно развивается и поныне…
Это Север — хотя и не Крайний, Хорошо еще, что борщевик до этих мест не добрался, но его заросли уже не далеко… В Каргополье стеной стоит. Те, кто сплавлялся по Онеге в 50 – 60-е гг., отмечали в своих записях исключительную мягкость и чистоту онежской воды, мол для заварки чая лучшей воды не найти. Все так. Вот только такой воды уже давно нет, как и того чая. Даже цвет воды изменился. Грязь плывет, тина, водоросли. Каменистый берег зарос осокой. Пескарь исчез напрочь. До сих пор помниться из детской книжки, что «нет рыбы лучше пескаря». И кстати, молевой сплав ему не мешал, а плывущих по реке бревен было столько, что по ним рисковые мужики на другой берег Онеги перебегали. Сам видел. Русский писатель Юрий Казаков в своем «Северном дневнике» (1960 г.) предрекал большое будущее Поморью: «…Север только начинает жить, его пора только настает. И мы застанем эту пору, при нас она грянет и процветет со всей силой, доступной нашей эпохе». Та «эпоха» закончилась, и «грянула» другая. И оказалось, что при всех своих природных богатствах, северный край обречен на вымирание.
Поклонный Крест на месте шатровой часовни во имя Святого Духа, построенной в 1775 г. в центре Челядинского Острога под руководством Юшко Яковлева сына Челядина в память о разорении Турчасовского посада в период Смутного времени в начале XVII в., воздвигнут трудами и тщанием жителей села Турчасово и окрестных деревень Целягино, Олидово и пр. в лето 2009 г. от РХ. Повторно восстановлен в 2013 г. после удара молнии на Ильин день в 2012 г. Часовня Св. Духа на Острожной горе. Фотография В.А. Плотникова. 1907 г. Вдали церкви Турчасовского посада. Как и было задумано, на месте нашего раскопа, где поставлен этот Поклонный крест, заложил я небольшой шурф, куда поместил «послание» от имени всех участников археологической экспедиции «Онега — 71». Хотел положить сохранившуюся стройотрядовскую куртку, но передумал. Пусть останется со мной. Пятьдесят лет назад «культурного слоя» мы не нашли. Сейчас он есть. Что написано в «послании»? «Ищите и обрящете»…
Турчасово — Ярнема, июль 2021 
|
В сборнике «История и археология Русского Севера» (Вологда, 
Николай Гуслистов времени не терял, вел свой дневник. Что он пишет — мы не спрашивали. Большим авторитетом для нас он не был. Лично меня археология не увлекала. Раскапывать могилы — не совсем приятное занятие, пусть и для науки. Хоронили людей не для того, чтобы их останки пылились потом на музейных полках.
С утра занялись обустройством своей «стоянки». Проживание было оговорено заранее с местной властью. Совхоз обещал помочь с продуктами, так что голод нам не грозил. Все хозяйственные вопросы решали мы с Василием. Я съездил на катере домой и привез мешок картошки на первое время. Быстро соорудили летнюю «кухню», сколотили столы и скамейки. Николай разметил шурфы на «городище», так что к приезду археологического отряда во главе с начальником экспедиции Арквасом все было готово.
В 
В упомянутой деревне Нермуше, так называют ее местные жители и где сохранилась древняя часовня 
В опубликованном сообщении о раскопках в Турчасово, Аркадий Васильевич Никитин написал, что большое по размерам Турчасовское городище, называемое местными жителями «острогом», находится на естественной возвышенности, расположенной на правом берегу реки Онеги, вблизи деревни Целягино. Возвышенность определила очертание крепости, от которой в настоящее время сохранились остатки валов и рвов, идущих по периферии городищенской площадки. Шурфы и раскопы, заложенные в разных местах, не выявили наличие культурного слоя. Подобные рвы и валы можно увидеть и в других местах (Никитин. А.В. Вологодская и Турчасовская экспедиции // Археологические открытия 
За прошедшие полвека воды в Онеге утекло много. Мне, знавшего ее в другие времена, видны все перемены, отнюдь не к лучшему. Про «поселения» говорить не будем: в Ярнеме жителей по пальцам можно пересчитать. В начале 
Сияние Севера
